Летом 1970-го года наш класс послали в военный лагерь под Омском, где мы были ознакомлены с новой военной доктриной СССР: отныне главным врагом нашей страны были не империалисты США или реваншисты ФРГ, а бывшие друзья по оружию – Народная Республика Китай и её вооружённые силы. Год назад советские и китайские пограничные войска подрались из-за Даманского острова на реке Уссури и, хотя, военные действия были приостановлены, а остров без огласки отдан китайцам, бывшие дружественные советский и китайский народы окончательно не помирились, а зорко присматривали друг за другом, в надежде найти повод для новых военных столкновений.

Сама идея предстоящей большой войны с китайцами нас не отпугивала: сказалась советская пропаганда последних лет, насмешливо комментировавшая результаты «большого скачка» и «культурной революции» в Срединной империи.

«Большой скачок», который должен был вывести Китай на одно из передовых мест во всех отношениях, был отмечен двумя главными направлениями: созданием «малой металлургии» по производству стали и кампанией по уничтожению вредителей сельского хозяйства. В деревнях, при дворах частных домах под мудрым руководством партии строились примитивные доменные печи, в которых воодушевлённые китайцы выплавляли сталь. Однако вместо высококачественной стали почему-то там выплавлялся только низкосортный чугун, из которого можно было изготовлять лишь примитивные плуги и мотыги. Естественно, что такая «промышленность» не могла вывести Китай на международный уровень, но в запасе ещё был новый, самый лучший в мире подход к ведению современного сельского хозяйства, так что все оставшиеся силы были отданы этому важному делу.

Крупнейшие умы Китая, вдохновлённые Великим председателем, установили, что развитию сельского хозяйства мешают четыре основных вредителя: крысы, комары, мухи и воробьи. Встал вопрос: как с ними бороться? Рассчитав, что мух и комаров всё равно больше, чем китайцев, и их так просто не истребить, учёные должны были сделать выбор между крысами и воробьями – виновника то нужно было найти и наказать! Крысы тоже оказались твёрдым орешком – попробуй-ка полазь по подвалам, да колодцам, поди, охвати все помойки и канализационные трубы, да ещё в такой огромной стране, как Китай! И вот тут-то началось убиение миллионов безвинных китайских воробьёв, которых народный суд обвинил в обжорстве и тунеядстве и приговорил к смертной казни. Как выяснилось, воробей не может продержаться в воздухе более 15 минут - эта лётная недолговечность и оказалась его смертным приговором. По призыву партии всё взрослое население страны и школьники ринулись на улицы; бия в тазы и барабаны, треща трещотками и яростно посвистывая в пронзительные свистки, крича проклятия и потрясая кулаками они вынудили бедных воробьёв подняться с насиженных мест и устремиться ввысь. Подняться-то они поднялись, да ещё и жизнерадостными и неугомонными, какими мы их всегда знали, а вот опустились бездыханными пушистыми комочками: к концу 1958 года в Китае было истреблено почти два миллиарда птиц. Вся страна вздохнула с облегчением, в ожидании богатого урожая в следующем году. Урожай был неплохой, но его сожрали саранча и гусеницы, неведомо откуда появившиеся в невероятных количествах. И опять те же крупнейшие умы Китая, вдохновлённые Великим председателем, взялись за раздумья и в результате изматывающего умственного напряжения установили, что во всём виноваты перегибы в борьбе с вредителями сельского хозяйства. Пришлось воробьёв завозить из-за границы. Откуда? Ну, конечно же, из СССР!

Такая злободневная тема не могла, конечно же, остаться незамеченной народным поэтом России Владимиром Высоцким, который отразил её в песне «Письмо рабочих тамбовского завода китайским руководителям»:

А если зуд – без дела не страдайте, -
у вас ещё достаточно делов:
давите мух, рождаемость снижайте,
уничтожайте ваших воробьёв!

На фоне этих, мягко сказать, неурядиц, реноме Мао Цзе Дуна настолько померкло, что кое-где поднялся недовольный ропот, подняли головы, нет, не то, чтобы подняли, а приподняли головы не то, чтобы оппозиционеры, а так, частично несогласные - в общем, надо было принимать меры.

Мао меры принял, объявив «культурную революцию». По всей стране забегали юные бунтари, круша ненавистное прошлое в лице профессоров университетов и заслуженных членов партии; доставалось простым инженерам и учителям, журналистам и работникам культуры: всё-таки – культурная революция! Хунвейбины, как называли этих молодых погромщиков, наизусть учили цитатник Мао – единственную книгу, которую можно было купить в те годы – и проверяли по ней гнилых интеллигентов на вшивость. Но и эта кампания стране счастья не принесла, однако, Мао горазд был на выдумки: раз внутри страны не получилось, решил он, попробуем перенести акцент на заграницу. Остров Даманский как раз подходил в качестве предлога для восстановления исторической несправедливости, решение которой не терпело отлагательства.

Вот в такой международной обстановке и состоялось наше крещение боевым оружием на полигоне воинской части под Омском. В принципе, нам всё равно было с кем воевать, но всё же чисто психологически китаец нам был милее, чем американец или тот же немец. Во-первых, с немцем всё ясно, он после последней нахлобучки ещё подумает, прежде чем с нами воевать; во-вторых, американец вряд ли полезет в драку - он и так по горло занят во Вьетнаме, да к тому же – эти расстояния. Другое дело – китаец: чисто ментально – совершенно нам чуждый человек, а потом эти хунвейбины – по-русски это слово просто звучит как приглашение в драке. Смущало только одно обстоятельство: китайцев этих было – что звёзд на небе. Тогда население Китая составляло один миллиард жителей, а в Советском Союзе и трёхсот миллионов не было. Это значило, что если бы мы выставили армию, скажем, в 300 миллионов человек, то есть всё население СССР, да ещё и с ожидаемым приростом, то у Китая, выставившего такую же армию, в запасе было бы ещё 700 миллионов потенциальных солдат! Тут было над чем задуматься...

Продолжение следует...